index-art

XXIII кинофестиваль российского кино «Окно в Европу» открылся фильмом Миры Тодоровской «В далеком сорок пятом… Встречи на Эльбе», снятом по сценарию ее покойного мужа. Мы попросили Миру Григорьевну рассказать о съемочном процессе и о фильме в целом.

Скажите, пожалуйста, несколько слов о человеке, который наравне с вами значится режиссером фильма.

Это Петро Алексовский, поляк. Он был оператором на нашей картине. Дело в том, что мы сняли все за 28 дней, и мне два раза за эти 28 дней пришлось летать в Москву, потому что тормозили с переводом денег. И в те дни, когда я улетала — в общей сложности их было четыре — он снимал без меня, поэтому и имел право оказаться в титрах сорежиссером. Он очень хочет дальше со мной работать, у меня есть проект уже не на военную тему, который я с таким же удовольствием снимала бы опять в Польше, потому что работают они вот как: месяц подготовительный период, месяц съемок — в общем, через пару месяцев я вернулась в Москву с готовым материалом. Я со всеми заключила договор, и никто не хотел затягивать, у всех работа, все хотели поскорее. Через три месяца я была уже на Мосфильме, а потом четыре месяца на Мосфильме делала постпродакшн. А потом мне нужно было кое-что доснять, и я на два дня улетела в Польшу. Снимали первые кадры, где бой — мы решили все-таки до титров дать бой.

Что вы можете сказать про ваших актеров?

У меня были актеры немец, он у Спилберга снимался в фильме «Списке Шиндлера». Потом девушка, которая играет американку, — она ведущая польская актриса. С ней была такая история, она в жизни такая темненькая серая мышка — и в таком образе ее снимать было нельзя, фильма бы не было. Гримеры — у нас была целая группа гримеров только руками развели: «Ну а что мы можем сделать?» Я им сказала: «Сделайте из нее Мэрилин Монро!» Они говорят: «Что, парик на нее надеть?» — «Надеть!» — я сказала. И все получилось. А парень, ее партнер, должен по сценарию для нее плыть через реку за цветами. И вот когда мы только начали эту сцену снимать, он так наколол себе ногу какими-то шипами, что попал в больницу. Нам потом пришлось эту сцену доснимали отдельно, когда его выписали.

С какими еще сложностями пришлось столкнуться при съемках фильма?

Очень тяжело мне было снять сцену с поездом. Финальную сцену, где фигурируют теплушки того времени, раздобыть которые было очень сложно. При этом у меня был совершенно гениальный художник на картине Анджей Рафаль Вальтенбергер — и он нашел, в конце концов, вот такой вагон, но это было крайне непросто потому что сейчас таких уже нигде нет.

Расскажите, пожалуйста, о своих впечатлениях от фестиваля «Окно в Европу», который как раз открылся вашим фильмом.

Ну вот сегодня я смотрела очень хорошую картину «Фин», это такое совершенно левое кино про депрессию. Я ведь тоже страдаю депрессиями, и я видела на экране, как проходит эта болезнь. Многие, правда, ушли — видимо, им картина была не очень понятна. Возможно, автору не очень понравится, что я так узко на его фильм смотрю, что сужаю его до темы депрессии, но это то, что меня зацепило. Депрессия бывает периодами, у главного героя был тот самый период, и мне было интересно посмотреть, как он выйдет из депрессии, и как режиссер это покажет. А больше я ничего толком не видела. Вчера, к сожалению, даже на «Норвега» не попала, что-то у меня не срослось, очень хотела, но не попала. Ну а я вообще здесь сижу, чтобы смотреть кино. Все ради кино, на самом-то деле…

© Айнеж Вихарев, с кинофестиваля в Выборге