index-art

Эпиграф к пьесе «Чайка» мог бы быть таким. Сцена есть в фильме «Влюблен по собственному желанию». Да, с Олегом Янковским. Там героиня Евгении Глушенко разговаривает в кафе, с официанткой:

— У нас, простите, маленький спор, что такое счастье?
— Что заказывать будем?
— А по-моему, все очень просто. Счастье — это быть любимой и любить самой.
— Того же самого.
— ?
— Того же самого любить, кто тебя любит.
— Ну да, разумеется, а как же иначе?
— Молодая еще.

Вот, как говорит доктор Дорн, у Чехова в «Чайке», любви вокруг много.
Дорн. Как все нервны! Как все нервны! И сколько любви… О, колдовское озеро!
Но все без исключения любят не тех. Удивительным образом не тех. К слову, пока никто не поставил такую «Чайку», где гротескно герои бегают друг за другом.

На премьеру «Чайки» в МХТ им Чехова привело любопытство театрального деятеля, видевшего уже десяток разных «Чаек» и вопрос: зачем? Зачем сейчас ставить затасканную пьесу, которую театральные люди знают практически наизусть, что нового можно оттуда вытащить, что извлечь и на чем сделать акцент сегодня? Не только же юбилей Чехова тому причиной? Хотя парадно расцвеченные портретами драматурга витрины МХТ, выходящие в Камергерский переулок заставили в этом усомниться. Слишком у нас любят датские спектакли. Не от слова «Дания», конечно. Гамлет в данном случае не при чем. От слова «дата». Этот пережиток советского прошлого все еще гуляет по всем сценам страны. Ну и, имя Антона Павловича в названии театра. И чайка на занавесе, конечно. Символ. Память. Истоки. В общем, в фойе входила с надеждой.

Мой сосед по креслу сначала ерзал все первое действие, потом писал в телефоне, спрятав его от соседей в сумке, и сбежал в антракте со словами: «Нет, это выше моих сил». Я почему-то вспомнила, как одна актриса во время интервью поделилась, что не имеет такой привычки с детства «доедать оставленное на тарелке», а спокойно оставляет то, что уже не хочется. Улыбнулась вслед сбежавшему коллеге и вернулась в один из любимых театральных залов, где стулья Шехтеля, его же занавес, идеальное оборудование добыто Табаковым, сценография сегодня Ирины Комиссаровой и режиссера Оскараса Коршуноваса, видеопроекции мастерски сделаны Артиса Дзерве, а актерский состав любо-дорого, и вновь стала следить за переменой погоды на озере, где в будничной жизни обычные люди без ножей и оружия убивают друг друга.

Актеры радовали. Текст, еще до его озвучивания, легко всплывал с полки подсознания «пьесы Чехова». Да, любой театровед может работать суфлером. Виденное ранее у разных режиссеров тоже вдруг всплывало. Отмахнуться не вышло, да и максимально театральный зал показа не давал забыть, что «это уже было у Богомолова же», – шептали дамы, сидящие позади, или вот «живая лошадь? да ладно, после Марчелли? или режиссер не видел тот спектакль?», – допустим не видел.

Кастинг. Выше всех похвал. Но перед тем, как петь оду актерам, позвольте отметить работу художника по костюмам. Была уверена, что это «девочка» и не ошиблась. В модных нынче джинсах не каждый знает толк, а Агне Кузмицкайте оказалась профессиональным дизайнером одежды. Вдохновлялась она, как рассказывает в одном из интервью – instagram актеров, занятых в постановке, или изучая их на репетициях, в итоге получилось и стильно, и на роль намекает, и с имиджем актера иногда совпадает. Отличная работа!)

Сценография временем, как и костюмы, делает наши с вами дни, окружая героев стеклопакетами с четкими профилями, выходящими на озеро, которое у Чехова основное место действия. Театральность и театр внутри пьесы обыгрывается занавесками трех оттенков: от бежевого/солнечного, до красного/страстного и черного/трагического. С современной интонацией, как сказал режиссер, но не изменяя слова Чехова и практически без купюр, играют эту «Чайку» прекрасные актеры.

Тригорин Игоря Верника и уверенно успешен, и современен, и тяге его к удочке веришь, и увлечению короткому Ниной. Интеллигентнейший и породистый, такой весомый, что ли вышел Сорин у Станислава Любшина, пожалуй, самый модный из виденных раньше, не вызывающий не нужной жалости, состарившийся брат известной актрисы. Спокойный и рассудительный доктор, повторяющий «мне 55 лет», как «отстаньте, время пожить своей жизнью», еще вполне привлекателен у Станислава Дужникова. Адекватный себе, своей роли Шамраев- управляющий у Евгения Сытого. Потрясающая Полина Андреевна (жена управляющего) у Евгении Добровольской – такая драная кошка в спортивно-костюмном прикиде с блестящими лампасами и кофте с пайетками, как со среднестатистического провинциального базара, очень узнаваемый образ дамы за пятьдесят, отчаявшейся в своей привязанности.

Яркая и необузданная звезда Аркадина у Дарьи Мороз, ось спектакля, если хотите даже шест), тут, конечно, подфартили идущие «Содержанки», и с костюмами, и с образом; в плюс это записать или в минус зависит только от зрителя, того, что он хочет увидеть.

Несуразная, даже угловатая и метущаяся Чайка-Нина у Паулины Андреевой, это, скорее удача, сыграть таким образ при таких внешних данных.

Удививший многих почти дебютант в роли Треплева – выпускник Московской школы Табакова (2017 года) Кузьма Котрелёв, ранее замеченный в роли кролика Едварда, финал спектакля на его плечах/торсе держится.

И отдельно отмечу две работы, особенно обрадовавшие: это в черной коже Маша – Светлана Устинова, которой удалось безответную любовь сыграть беспросветно; и Павел Ворожцов – для Медведенко которого много нашлось придумок бессловесных (ништяков), но очень ярких, что роли учителя несомненно на пользу и красок добавило, да и сам Павел давно ролей заслуживает больших.

Акценты. Довольно ли их смещения для нового замаха на старую пьесу? Занавесы меняют цвет. Довольно ли современной эстетики и радующих взор действительно модных джинсов на героях, для нового прочтения очень древнего текста? Выйдет ли озеро, почерневшее, как в сказке Пушкина о рыбаке и рыбке, из берегов, когда Константин Гаврилович застрелится? Это была последняя надежда на не то, чтобы даже новые формы, а на пресловутое «зачем?» Но Константин Гаврилович не застрелился. Практически полностью воспроизведенный текст пьесы, без изменений, с этими режущими ухо на фоне современных костюмов «сюртуками», купирован лишь в финале. И зрителю предстоит самому решать: выстрел это был или позерство, трагедия или озорство у озера.

И, к слову, никто еще не поставил «Чайку» так, чтобы… а, впрочем, зачем вам чужие идеи, показывайте нам свои. Новые.

© Анастасия Вильчи