Информационное агентство
Home » Скена » Писк, визг – и в дамки. «Идиот» режиссера Максима Диденко в театре Наций.

Писк, визг – и в дамки. «Идиот» режиссера Максима Диденко в театре Наций.

24 Фев 2016

Жанр клоунады не частый гость на театральных сценах столиц, хотя в афишах многих театров можно увидеть пластические спектакли (премьерные «Жанна д’Арк» в театре Пушкина и «Мужчины и женщины» в театре Вахтангова, там же «Отелло» и др.) И сегодня спектакли без слов, поставленные хореографами, не редкость. Но танцевать Шекспира — это одно, а Достоевского, согласитесь, немного иное. Да и то, что делает режиссер Максим Диденко с «Идиотом» на сцене театра Наций — не танец. Раздав все роли, кроме главной, мужчинам-актерам, Диденко гротеск персонажей возводит в квадрат, а пряча под толстым слоем грима конкретных актеров, с одной стороны, защищает их масками, дает им возможность стирать границы и хулиганить вволю, с другой, узнаваемые и опознаваемые пофамильно, каждый из участников спектакля творит свое чудо, своего героя, оставаясь в довольно жестких режиссерских рамках многозадачности. При том, что слов у актеров практически нет, а ролей у некоторых по две, задачи эти весьма сложны: партитура спектакля подчинена видео-графике, вращающейся сцене, шаблонному для каждого персонажа рисунку, витиеватой траектории движения, различным трюкам, плюс каждому выделено свои пять минут соло: выход с песней или монологом есть у всех без исключения.

Те из вас, кто хоть раз наблюдал за переодеваниями мужчин в женщин, могли заметить, что изображая слабый пол, мужчины всегда гиперболизируют женский образ, они излишне манерны, излишни плавны, все жесты нарочито и подчеркнуто «сверх меры». Актеры-мужчины не исключение. Женское платье, будь оно хоть шубой, диктует свою особую пластику и это всегда смешно, в не зависимости от сюжета. И уже только это решение раздать все роли мужчинам, умноженное на контекст романа, иначе чем клоунадой не назовешь. А умноженное на сюжет — смешно будет не всегда, отсюда приставка в афише «нуар». Итак, собираясь на «Идиота» имейте ввиду, что вас ждет клоунада-нуар. Зверь редкий, а потому вдвойне любопытный.

Кроме героев романа, сокращенных до минимального количества, продиктованного продолжительностью спектакля в полтора часа, на сцене присутствуют и звери, количеством три. Это тоже маски, надеваемые актерами, когда нужны дополнительные смыслы, уточнения характеров, усиления образов. Как, например, единорог, который в либретто подсказывают нам «символизирует целомудрие, в широком смысле – духовную чистоту и искания». Либретто к спектаклю есть, полюбопытствуйте обязательно в программке. Оно само по себе уже оригинально сокращенная версия романа с остроумными замечаниями. Но, чтобы не отвлекаться и получить от спектакля удовольствие, не разгадывать ребусы по ходу действия, оригинал романа лучше бы знать. Загадок будет и без того предостаточно.

Швейцария — горы. Красный крест — клиника. Идиоt. Красным по белому. Смешной чарли-чаплинского вида человечек едет из Швейцарской клиники в Россию. Железная дорога и игрушечные кони: ту-ту! Сапсан подан: по коням! Князь Мышкин — вот вам реприза про «мышь», да, я Мышкин: пи-пи-пи. А я — Рогожин, рубаха-парень, грудь-на-распашку, и дальше реприза про «разбитое сердце» удалого купца, с речитативом или, как говорит режиссер, интеллектуальным хип-хопом: «деньги будут». И так от сцены к сцене, вглубь. Весь спектакль своего рода «краткое содержание романа». Знаете, которое школьники и студенты читают накануне экзамена? Краткое содержание по Диденко оставляет из Достоевского страсть, влюбленных мужчин, очаровывающих этих мужчин женщин, три монолога (о гильотине, либералах и практических людях), много много дорог, куда ж без дорог в России? И разбитые сердца с убийством в состоянии аффекта в финале. Чтобы так работать с текстом, его надо пропустить через себя десятки раз. Постоянный соавтор режиссера композитор Иван Кушнир нашел очень много точных нот, музыкальных схем, «мелодий» как раз в спектакле мало, но надрывность происходящего, страх и страсть переданы с помощью музыки виртуозно. Так же виртуозно работает на эмоциональное восприятие вся сценографическо-визуальная конструкция художника Павла Семченко (он же свет) и видео-художника Ильи Старилова.

Но все новое, это хорошо забытое старое, скажете вы? Пантомима-клоунада, маски, в чем открытие и новизна? Полунин – корифей, а классика жанра – французские мимы? В этом редком ключе и сам Максим Диденко уже ставил Хармса на сцене Гоголь-центра (спектакль «Хармс. Мыр» 2015). При том, что Хармс автор легкой шизофрении, тот спектакль придавил обилием завернутых в фантик абсурда истин. А Достоевский, так уж в нас вложили, автор-монолит и тяжеловес, но спектакль по «Идиоту» получился воздушным, оставив смысловые гири на месте. Там основательность, здесь легкость. «Идиот» к тому же, очень насыщен прежде всего режиссерскими находками: бутылко-звон пьяных гостей в доме князя; сцена под венцом с Настасьей Филлиповной, когда Рогожин ее похищает у князя и «засасывает» под тахту; брошенная в коне-скачке Аглая, смена лошадей; крест-картина и Настасья Филлиповна; и, как апофеоз, шуба Рогожина. Простите за сравнение, но шуба эта достойна быть вписана в сценографическо-костюмные находки наравне с гамлетовским вязаным занавесом старой Таганки, так она работает. В этом набрасывании Рогожиным шубы на любимую женщину столько страсти, что жаром отдает до последнего ряда, а оживая на Барашковой-Шаляпине, меняя цвет на белый под венцом, сползая в нужный момент, шуба делает роль (художник по костюмам Анис Кронидова).

И о главном, об актерах. Вы будете удивлены, но все это безумное великолепие разыграют для вас всего четверо. Единственная актриса, она же князь Мышкин, Ингеборга Дапкунайте. Многие критики не без основания считают, что без нее спектакль перестанет существовать, так трудно было бы найти столь идеально попадающий в режиссерские задумки образ: хрупкая, невесомая, не от мира сего (и тут даже акцент прекрасно работает на роль), князь-ребенок, кукольный идиот, семенящие ручки-ножки, человечек. Парфена Рогожина в очередь играют Александр Якин и Евгений Ткачук. Остальные актеры раздваиваются на несколько ролей, виртуозно меняя костюмы, иногда прямо на авансцене. За Настасью Филлиповну и Лебедева бессменно выступает Роман Шаляпин. За Аглаю и Ганю попеременно Артем Тульчинский и Павел Чинарев.

И еще раз в финале: я такого концентрата из Достоевского не помню. Вы скажете, какие мои годы, и будете правы! Но такого контрастного и живого, пронзительного и ироничного, трогающего, визжащего, стонущего о любви Достоевского… В общем, это признания в любви пост. Всей команде, что решилась, смогла, воплотила и выпустила спектакль!

© Восторгалась Анастасия Вильчи

Метки: ,
Раздел: Скена
Опубликовал:  Анастисия Вильчи

Ваш отзыв

Вы можете использовать следующие теги: <a href=""> <b> <blockquote> <cite> <code> <del> <em> <q> <strike> <strong>