Информационное агентство
Home » Синема » [Московская премьера IX] Красная Ртуть

[Московская премьера IX] Красная Ртуть

04 Сен 2011

Андрес Пуустусмаа – создатель не только симпатичного и безусловно лучшего постсоветского фильма о Пушкине «1814″ и совершенно чудовищного, ни с чем не сообразного «Красного жемчуга любви», он, похоже, снимает по две картины в год, что для эстонца вообще и для представителя современной эстонской кинематографии в особенности – скорострельность необычайная. «Красная ртуть» – нечто среднее между современным эстонским кино и современным российским, между артхаусом и мейнстримом, между авторским кино и жанрово-коммерческим. То есть представляя собой по факту экранизацию, и довольно плоскую, криминального романа о «бандитских 90-х», в эстонском исполнении картина приобретает характерные для артхауса медлительность и невнятность, а при российском участии делается уродливой и претенциозной.

Репс только что вышел из тюрьмы, но за время его отсутствия Эстония вернула независимость и ввела собственную валюту (которая с нынешнего года вытеснена евро). Но полицейские, которые вчера еще были милиционерами (а режиссер во вступительном слове сказал, что это не единственная реалия, роднящая Эстонию с Россией, их новый президент тоже уже был президентом раньше), не разобравшись что к чему, вешают на Репса убийство таксиста. На самом деле таксиста убили беглые русские бандиты (одного из них играет Александр Баширов – в эстонских фильмах бандиты, как и проститутки, всегда русские), а Репс отсидел и вышел по закону, но теперь ему приходится бежать. Прежние дружки втягивают его в дело по контрабанде и перепродаже «красной ртути», которая приводит героя сначала в Москву, потом в Курск, а потом, по возвращении, уже обратно и бесповоротно на новую, независимую эстонскую зону.

Подстать «красному жемчугу любви» и «красная ртуть» – образ многозначный, символический. Это и кровь, само собой, и наследие коммунистического режима, тоже кровавого. Вместе с тем по факту красная ртуть означает – туфта, фуфел, нечто несуществующее. Притом что дорогостоящая и редкая красная ртуть – разводка для лохов, в Эстонии об этом не знают ни бандиты, ни гоняющиеся за ними полицейские, но приезжает коллега-милиционер из России и раскрывает всем глаза. Подсовывают ампулы не пойми с чем эстонцам в Курске тамошние авторитеты во главе с Вячеславом Эдуардовичем в лице Сергея Барковского. Баширов, Барковский, Бегунова – это все персонажи русскоговорящие, и вообще в фильме по-русски говорят много, в том числе жители Таллина – сейчас уж так не говорят, но наверное, в самом начале девяностых еще говорили по инерции. Однако при этом Москва (за Курск не скажу и не уверен, что Курск настоящий в фильме) – явно современная, с рекламами «Райффайзенбанка» вдоль дорог, но это еще полбеды, дело в том, что и песни Газманова про колокола и купола в 1992-м, если память мне не изменяет, тоже еще не существовало, мода на золото икон пошла уже после красной ртути, а тогда Газманов пел про есаулов и свежий ветер. И проезд через Москву, такой ненужный, под газмановскую шнягу выглядит на редкость убого.

Впрочем, в фильме есть проблемы и чисто сюжетные. Если линия с полицейским, который гуляет от своей жены, имеющей ребенка от другого, к подружке Репса, ожидающей его возвращения, кажется надуманной и избыточной, то появление и исчезновение персонажа Баширова, не считая, что кто-то должен убить таксиста, чтобы в этом обвинили Репса, просто ни к чему – ну мало ли кто убил, главное, что не Репс. Но если смотреть шире – проблема тут, конечно, не в сюжете, а в жанре. Режиссер, вероятно, тянет в криминальную драму. Но жанровое кино для маленьких национальных кинематографий – скользкий путь. Их удел и их сила – в поэтическом кинематографе с уклоном в этнику, в абстрактно-философских притчах, на худой конец, в универсальных социальных и экзистенциальных драмах, тягомотных, молчаливых и стремящихся к полной бессюжетности. В «Красной ртути» же, как справедливо заметил автор единственной зрительской рецензии на Кинопоиске, слов больше, чем в «Грузе 200″ Балабанова. И с действием нехило – все куда-то едут, убивают друг друга, кровушка льется рекой аки красная ртуть, но при этом ритм – чисто авторский, к тому же эстонский. Так что выходит, эстонская криминальная драма, а тем паче эстонский полицейский боевик (приметы этого жанра также налицо: не очень хорошему, но в душе доброму и честному преступнику противостоят упыри-полицейские) – это как будто формулировка из латышского анекдота. Кстати, в курских эпизодах фильма есть момент, когда местный таксист заводит разговор про добрый эстонский народ (через некоторое время эстонцы пристрелят его в карьере), удивляются: ведь прибалты – это и латыши, и литовцы, но анекдоты – только про эстонцев. А Вячеслав Эдуардович в ресторане вспоминает и непосредственно один из таких анекдотов. Я его тоже, между прочим, недавно вспоминал в своих заметках об эстонских впечатлениях: «До Таллинна далеко?» Вряд ли лично Пуустусмаа виноват в том, что жанровое эстонское кино оказывается в заведомо невыигрыном положении по отношению к фестивальному. Но тем не менее если раньше я думал, что «Красный жемчуг любви» – жертва продюсерского произвола, на что в новом российском кино чаще всего принято валить художественные неудачи (небезосновательно, небезосновательно, да), то теперь склоняюсь, что как раз в успехе «1814″ заслуг продюсеров было больше, чем режиссера.


Автор: © Вячеслав Шадронов

 

Производство: Россия, Эстония, 2010
Жанр: драма, мелодрама
Продолжительность: 86 мин.
Режиссер: Андрес Пуустусмаа
Сценарий: Андрес Анвельт
Оператор: Майт Мяэкиви
В ролях: Мярт Аванди, Сергей Барковский, Александр Баширов, Ирина Адусон, Николай Бенцлер

Премьера (мир): 9 апреля 2010

 

Метки: , , ,
Раздел: Синема
Опубликовал:  Айнеж Вихарев

Ваш отзыв

Вы можете использовать следующие теги: <a href=""> <b> <blockquote> <cite> <code> <del> <em> <q> <strike> <strong>