index-art

Название новой постановки «Другого театра» – «Лавстория» никого не должно ввести в заблуждение: романтики и возвышенных чувств на сцене будет продемонстрировано, мягко говоря, мало. Персонажи не столько любят – хотя главная героиня (в исполнении небезызвестной по популярным отечественным фильмам и сериалам Ирины Рахмановой) беспрестанно твердит о своей любви к некоему Иванову, который, на момент разворачивающихся событий пребывает в Париже, – сколько занимаются любовью. Вернее даже, вступают в беспорядочные половые связи друг с другом. Причин, связывающих ту или иную пару, – немного, в первую очередь, это одиночество и алкоголь. Так что стоит повторить: никакой романтики – в основном, суровая правда жизни. И, несмотря на весь надрыв, гротеск и абсурд, такая неприкаянная жизнь у людей, действительно, порою бывает.

Из двух названий, связанных с постановкой, «Лавстория» и «Другой театр», скорее, следует обратить внимание на второе. Это действительно совсем не такой театр, к которому привыкли даже не только убежденные приверженцы классической драматургии, но и, например, поклонники в свое время весьма авангардной «Таганки». Кстати, «Лавстория» идет от нее почти в двух шагах, в Нижнем Таганском тупике, на совсем новой – так что из зала даже еще не выветрился до конца запах краски – сцене центра-музея Высоцкого.

Невозможно, конечно, утверждать, что выразительные решения, использованные в постановке, являются абсолютными находками, к которым прежде еще никто не прибегал, однако их применение можно отнести как раз к сильным сторонам названного спектакля. Начать с того, что почти полноправным, наряду с актерами, участником действия оказывается проектор. Что само по себе, безусловно, не является уникальным нововведением, но то, что проецируется – это не просто видео с теми же или другими актерами или даже анимация, а кадры, на которых принадлежащая непонятно кому рука в режиме ускоренной съемки рисует картинки, в высшей степени наивные (приблизительно палка, палка и огуречик), но вполне органичные в рамках всего происходящего. Актеры-герои тоже ведут себя не слишком привычно. В какой-то момент, когда зрителю кажется, что он уже адаптировался к языку и манере спектакля, персонажи, вместо того, чтобы совершать действия и говорить свой текст, начинают от третьего лица, но в высшей степени эмоционально излагать, что они делают, о чем думают, что говорят. Причем оттого, что действие описывается, а не воспроизводится, взаимодействие между актерами-героями отнюдь не прекращается, а, наоборот, выходит на решительно новый уровень на фоне звучащего мета-текста.

Несмотря на такую, более чем современную манеру подачи и совершенно современные по своему крою костюмы, время действия никак явным образом не указывается. Если опустить некоторые, не имеющие решающего значения детали, подобная история могла бы происходить когда угодно (плюс-минус десять, двадцать, тридцать или чуть более лет) и где угодно. Другой вопрос, какова же сама история. На фоне отдельных действительно очень сильных моментов (например, зачитывания-записывания милиционером в качестве протокола совершенно другого по характеру и содержанию текста) именно сюжет оказывается слабой и во многом проигрышной стороной постановки. Он как бы есть и как бы его нет, не слишком понятно, чего же хотят герои, при том, что хотят они в основном друг друга, редко пользуясь при этом взаимностью. И если в современной литературе вполне хорошим тоном считается заканчивать тексты ничем, то «Лавстория», наоборот, завершается смертью главной героини. Причем, на первый взгляд, это событие кажется совершенно необоснованным. Опять же, в литературе, но уже дурным тоном считается убивать героев ради какой-нибудь поверхностной, внешней цели, как то: растрогать, напугать или удивить читателя, или как раз придать завершенность повествованию. А здесь ощущения завершенности, в любом случае, нет – начавшаяся ниоткуда история ни коим образом не обязана чем-то заканчиваться.

Итак, подводя итоги, в качестве достоинств спектакля можно назвать нетривиальные выразительные решения и удачное избегание пошлости в любых ее проявлениях, как леденцово-утрированной романтики, которой можно было бы ожидать, исходя из названия, так и грубой похабщины в изображении тех по сути неприглядных реалий, демонстрация которых в результате предлагается зрителю. В числе недостатков – сюжет, фабула (если таковая вообще имеется), почти фальшивое иногда звучание некоторых интонаций (тогда как другие реплики звучат очень точно) и не всегда производящая адекватное впечатление нарочитая пластика.

Такие вот «за» и «против», если основываться, в первую очередь, на впечатлениях от увиденного. Но даже если прибавить к ним историю создания спектакля и совершенно особый состав творческого коллектива, объединившего серьезных профессионалов в своей области (в числе которых не нуждающийся в дополнительном представлении композитор Алексей Айги и, собственно, драматург Ольга Мухина, чьи пьесы не только ставились уже в «Мастерской П.Фоменко», во «МХАТе» и в «Школе современной пьесы, но и были переведены на многие иностранные языки) и молодых, но уверенных в себе дебютантов (среди них и режиссер Оксана Цеховчич), все равно повисает в воздухе главный вопрос: как же отнестись к постановке, хвалить ее или ругать?

Автор: © Ева Рапопорт

В «Другом театре» состоялась премьера спектакля «Лавстория» по пьесе Ольги Мухиной «Любовь Карловны». Ранее (в 1998 году) эта пьеса была поставлена в «Школе современной пьесы».

Молодая девушка Холли (Рахманова) живёт в квартире с другом Горноцветовым (Фёдоров). Совместное проживание представляет собой одну большую вечеринку, участники которой старательно изображают, что им весело и лихо: поют, танцуют, по очереди валятся в красную ванну… Панорама поколения X в то время, когда нечего скрывать друг от друга, да и не нужно.

Но «друзей навалом, а выпить не с кем»,- пьяно констатирует одна из героинь. Но таинственный ИвАнов, о котором думает Холли, где-то в Париже. Горноцветову снятся кошки-женщины, а подруга целуется с манекеном. Каждый из них любит: впервые, громко и тихо, цинично, надрывно, молодо, а главное – узнаваемо. Любит под «Muse», «Tom Waits», «Portishead»… И чем дальше, тем меньше веселья, а собственное одиночество всё ощутимее и острее, оно прорывается сквозь слова, мысли и ничто не может ему помешать. Именно об этом спектакль «Лавстория».

Постановка Оксаны Цехович получилась неоднозначной, непростой, в каком-то смысле. Герои производят столько шума, что иногда сложно расслышать то важное, что «о любви». Однако имеющие уши да услышат эти слова в обрывках разговоров и отчаянных монологах Холли, которая мучается по недостижимому парижскому ИвАнову.

Ещё один интересный персонаж «Лавстории» – Милиционер О. (Гнедовец). Как ни странно, только благодаря нему прослеживается сюжетная линия; только он умеет трезво мыслить (положение обязывает?) на фоне сумасбродства и отчаяния всех остальных. Говорит кратко, молчит красноречиво, стоит на месте выразительно, так же выразительно берёт деньги и оцепляет место происшествия.

Что в итоге? – раскиданные по сцене деньги, апельсины, розы, а потом и тела. Исключительно по любви, а значит не зря. И, глядя на всё это, хочется воскликнуть словами Холли: «Горноцветов, а пил ты что?..»

Автор: © Ульяна Шангина

Продолжительность спектакля 1 час 50 минут (без антракта)
Автор: Ольга Мухина
Режиссер: Оксана Цехович
Роли исполняют: Ирина Рахманова, Антон Федоров, Дарья Айрапетова и другие

Премьера состоялась 1 октября 2009 года