index-art

Политизированный Б. Шоу с песнями и плясками.

Не смотря на жестокое переигрывание симпатичной Валерии Мининой в начале спектакля, публика была оживлена, слушая доносящийся со сцены мат. Сидящие рядом со мной студентки актерского вуза, после звонка к антракту, посмеиваясь, спрашивали друг друга, сколько человек останутся досматривать. Да, гипертрофированные жесты актеров и удушающий лондонский туман в начале спектакля прогнали многих нестойких зрителей, в том числе и очаровательных студенток.

Надеясь на доброе имя Сергея Безрукова (именно в театре его имени и вышла эта премьера) и на качественную литературную основу – бессмертную пьесу Бернарда Шоу, я мужественно заняла своё место после 3-го звонка.

Очень скоро, после того, как Виталий Безруков, сначала взял в руки микрофон с видом шансонье со стажем или просто любителя караоке, а потом начал комично не попадать в фонограмму, я пожалела о своем желании остаться. Программка не соврала, это действительно крайне парадоксальный взгляд на пьесу «Пигмалион». Политический подтекст был понятен ещё по первому действию, когда русский еврей-иммигрант нервно на всех орал и рассказывал про революцию на родине. Во втором акте вступил в свою полную силу и расправил плечи заявленный в программке жанр «экстраваганца». Сначала, когда заиграло «Боже, царя храни», мне стало не по себе. На шторку светом отбросило тень нескольких двуглавых орлов. Потом на сцене появились Дед Мороз со Снегурочкой и стали поздравлять всех с Новым Годом. Через несколько минут, правда оказалось, что это герои в русском посольстве, и всё стало на свои места.

Подытоживая, можно сказать, что спектакль неплохо смотрится до антракта первые полтора часа, с его милой сценой, когда Фредди (Илья Малаков), выбивающийся из этого безумия и достойно играющий свою роль, признается в любви Элизе Дулиттл (Валерия Минина), после антракта же постановка временами напоминает то кабак с караоке, то разговор нетрезвых пожилых товарищей о политике.

Апогеем для меня стала сцена, где Виктор Васильев, играющий Бернарда Шоу (да-да, и он там тоже был), начал в очередной раз орать (он же играл еврея-иммигранта), только на этот раз тыча указательным пальцев в зал, что «Вашей церкви нет! И Христа вашего нет!». После такого начинаешь чувствовать невыносимую тяжесть театрального искусства.

© Дарья Ревина