Информационное агентство
Home » Скена » Нет страсти. Только смерть одна

Нет страсти. Только смерть одна

21 Янв 2016

«Русский романсъ» режиссера Дмитрия Волкострелова в театре Наций.

Зрителей рассаживают на стулья между рощи из осинок (или кому-то кажется березок), и, поочередно с актрисами, каждый будет выхвачен светом прожектора из темноты зала. Стирается ли таким образом дистанция между зрительным залом и действием, но пространство Малого зала театра Наций лишено на этот вечер традиционной сцены.

Романс, и это очень явственно из вступления к спектаклю ощущаешь, он чаще о нежном, девичьем, воздушном. Он не досказан. Хоть и пропет до конца. Четыре девушки, и только три телесно, в этот вечер будут сначала говорить о русском романсе, потом молчать о нем, примерять его на себя, и, наконец, петь. По-настоящему, без спецэффектов, как в старинном домашнем салоне, глаза в глаза, просто почти час будут петь романсы.

Режиссер Дмитрий Волкострелов, чтобы подготовить зрителя, делает несколько подготовительных шагов, все-таки прошлый век. В первой, условной части действия, он реконструирует некую близость, салонную атмосферу, в которой традиционно романсы и пелись когда-то. Каким образом? Актрисы выходят к зрителям сначала без костюмов, как бы «одни из нас, зрителей», и поочередно проговаривая первые строки из романсов различных авторов создают некий стихотворный круговорот, который затягивает или в то старинное время, или в какие-то свои воспоминания, настраивая на немного другую волну. Не современную. Следующий шаг. Уже в полутьме отзвучавших строк, девушки по-очереди открывают конверты, в которых лежат их письма, написанные до начала спектакля. Еще один шаг к доверительности, даже к интимности, ведь письма – это очень интимный жанр. Актрисы пишут, такова идея режиссера, о том, что они думают до начала спектакля. Не важно куда свернут эти мысли, насколько они о романсе, или о зрителе, или о себе: так или иначе — это откровенно исписанные листы бумаги. Следующий шаг. Еще на несколько минут зрителей оставляют наедине с собой. Затем рояль в центре оживает. Музыкант пока не играет в привычном смысле этого слова, но «трогает струны». И это еще один шаг на пути к русскому романсу.

Вспоминала пели ли когда-то за домашним нашим столом романсы. И пели ли когда-то за столом романсы мои родители-бабушки-дедушки: в моем детстве застолья случались чаще. Нет. Не пели. Не тот век? Не та семья? Но кажется мне, что этот забытый салонный жанр забыт и канул в лету не случайно. Не те ритмы, даже советские ритмы уже не те. А уж современные, и подавно. Романс, почему романс? Когда рядом с тобой стоит и светится микрофон, момент тишины, паузы — еще чуть-чуть и встанешь к нему, со своим, вертящимся на языке романсом.

Но лучше самого режиссера сказать об этом спектакле сложно: «Романс – это очень концентрированный и насыщенный жанр. В романсе за две-три минуты что-то важное успевает родиться, прожить жизнь и умереть. В каком-то смысле романс можно уподобить целой человеческой жизни — но спрессованной до нескольких минут».

P.S. Сводите на этот спектакль девушку. Она или решит, что вы романтик, и вознаградит вас потом страстным поцелуем, или объяснит вам после, что она не против пропустить всю эту романтическую чепуху, и опять же, потащит вас целоваться. Наверняка. Так что в любом случае — вы в выигрыше.

© Почти пела романсы Анастасия Вильчи

Метки: ,
Раздел: Скена
Опубликовал:  Анастисия Вильчи

Ваш отзыв

Вы можете использовать следующие теги: <a href=""> <b> <blockquote> <cite> <code> <del> <em> <q> <strike> <strong>