index-art

«Куда можно приплыть по течению»

На первый взгляд, все просто. «Весь мир – театр, а люди в нем актеры». Но это только на первый. Мир – не театр. И, умерев однажды, ты уже не сыграешь другой роли. Вот об этом. Как-то вечером.

Стоппарда нельзя смотреть мимоходом. Он засасывает внутрь и заставляет ваши мозги закипать от работы. В этом спектакле мало смотреть. Здесь надо пристально слушать. Чтобы услышать хотя бы часть того, что хотел до нас донести автор пьесы Том Стоппард, режиссер спектакля Павел Сафонов, и, собственно, Сам. Шекспир.

Это история о двух второстепенных персонажах из шекспировского «Гамлета». Гамлет, рассказанный от их лица… И от лица Актера – главного действующего лица пьесы «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», которого блестяще сыграл сатириконовец Григорий Сиятвинда. Как и все без исключения актерские работы здесь достойны похвалы. Отлично!

Розенкранц и Гильденстерн – приятели Гамлета по университету. Их позвали ко двору, чтобы они по-дружески выведали у Гамлета причину его меланхолии. Они выполняют это поручение, потом соглашаются следить за Гамлетом и, не имеющие сил сопротивляться судьбе, странно безвольные, не понимающие, как они могли попасть в такой переплет, в центр дворцовых интриг, страстей и смертей, незаметно для себя становятся шпионами, потом и предателями своего «друга» принца Гамлета. За что в итоге отдают свою жизнь.

Анатолий Белый и Евгений Стычкин, исполняющие роли Гильденстерна и Розенкранца, мастерски ведут полуфилософский-полуклоунский диалог. Кто-то даже провел аналогию с героями, как с Белым Клоуном и Рыжим Клоуном. Но, за умением их героев красиво и правильно говорить, сквозит душевной пустотой. Кажется, что эти двое – просто тухнут от безделья, днями напролет играя в «орлянку» или «в слова». Мастерская пикировка словами, изощренность в словоблудии не спасает их в итоге от банальной и глупой по сюжету смерти. «Значит все-таки есть она? Глупая смерть? Та, которая вдруг? Без глубинных корней?». А вопросы множатся как снежный ком.

Начало спектакля. На заднике сцены плывут облака, по ходу картин меняя свой цвет на утренний, туманный, предрассветный, смертельно-кровавый-красный. Одинокий шест на сцене принимает черты то дерева у проселочной дороги, то корабельной мачты, но на протяжении всего действа остается все-таки главным символом жизни и смерти – Крестом.

Розенкранц и Гильденстерн играют в орлянку: такое ощущение, что минут десять они просто бросают монеты. Наверное, меньше, но настроение создано. Тягостного предчувствия. «Орел» выпадает около 90 раз подряд, что дает толчок к развитию сюжета и философским размышлениям на тему неотвратимости судьбы, кармы и роли, отведенной простому смертному человеку в этой жизни.

Можем ли мы изменить судьбу? Что в этой жизни зависит от нас? Где тот поворот, где та отправная точка, точка отсчета? Где тот перекресток? А если свернуть не там, а вот здесь? А если вернуться назад и повернуть чуть раньше? А что уже во власти Судьбы? С этих вопросов начинается спектакль. Ими же он и заканчивается. В чем смысл жизни? А смерти? И «быть или не быть?», – из уст, конечно же, Гамлета. Вопросов на одну пьесу так много, что хватит на десяток. А спектакль можно разобрать на цитаты.

Розенкранц. Интересно, а я думал, мы – джентльмены.
Актер. Ну, одни считают, что мы для вас, другие, что вы – для нас.
Не успеваешь отметить про себя одну (важно!), как следом идет уже другая мысль, интереснее и глубже, поэтому наполненность после окончания ощущается «до краев». И чувство перегрузки тоже.

Еще хочется сказать о костюмах (Евгения Панфилова). Очень контрастно. Но в тоже время – как будто очерчено грифелем – четко. Красиво. Выглядящие взрослыми гимназистами в строгих шинелеподобных костюмах приятели Розенкранц и Гильденстерн. И актерская бродячая труппа в ярких обносках, с выбеленными лицами и размалеванными губной помадой ртами. Трагикомично. Детали, которые довершают образы: на Актере как будто фуражка диктатора. Королева (как и весь Двор – в исполнении актеров бродячей труппы только мужского пола) в образе Снежной Дивы по мотивам Андерсона. Принц Гамлет в черных чулках-подвязках.

«Театр в театре» бывает разным. За что этот прием так любим Шекспиром? И в настоящее время, почему мы так редко его можем наблюдать? Ведь это прямое попадание в цель. Практически без закоулков и сложных поворотов: вот вам сюжет и сразу же готовая формула. Вот вам мораль. Выведена. Остается только «проглотить». Так труппа бродячих актеров разыгрывает спектакль перед главными героями, буквально показывая им их судьбу, предательство и смерть на гильотине. Видя свою смерть, герои не бегут от нее. А, как загипнотизированные, шагают к ней навстречу, готовые поверить скорее в смерть на сцене Актера, но не в собственный скорый конец. И именно поэтому, их не очень-то и жаль. Плыли по течению.

Фарс? Да. Трагедия? Да.

А от одного из диалогов до меня донеслись даже запахи. Мандаринов.

Гильденстерн. Вид довольно осенний.
Розенкранц (разглядывая землю). Никаких листьев.
Гильденстерн. Осенний – при чем тут листья? Что при чем, так это некоторая коричневатость – в конце дня… Она подкрадывается к нам, уж поверь мне… Яблочные и мандариновые тени, как старое золото, окрашивают самые краешки наших чувств, сияющая глубокая охра, жженая умбра и пергамент засохшей земли, мерцающие изнутри и снаружи… фильтруют свет. В такое время, конечно, листья могут и падать, как говорят, но по чистой случайности…
Занавес.

Автор: © Анастасия Вильчи

Есть такие пьесы, актуальность которых со временем не теряется: быть может, немного старомодным начинает казаться слог главных героев, но сами события на сцене продолжают трогать сердца зрителей своим правдоподобием, игрой страстей, силой эмоций и силой духа главных героев. Таковы пьесы греческих драматургов. Таковы пьесы Уильяма Шекспира. Таковыми, без сомнения, становятся прямо у нас на глазах и пьесы безусловно талантливого британского драматурга Тома Стоппарда.

Пьесу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Стоппард написал еще в 1966 году, причем на русский язык ее перевел будущий лауреат Нобелевской премии в области литературы Иосиф Бродский. С самой первой постановки пьеса имела успех, в 1990 по ней сняли фильм с неподражаемыми Гэри Олдменом и Тимом Ротом в ролях Розенкранца и Гильденстерна соответственно.

Новая постановка пьесы, режиссером которой стал Павел Сафонов, вернула «Розенкранца…» на российские сцены. И, посмотрев спектакль, становится ясно, что произошло это не напрасно.

Спектакль начинается вполне в духе самой пьесы: из туманной темноты вдруг появляются Розенкранц и Гильденстерн. Они играют в «орлянку». Розенкранц – со все возрастающей радостью, Гильденстерн со все возрастающим недоумением. Как-никак, 92 «орла» подряд – это вам не шутки.

Розенкранц и Гильденстерн, два второстепенных персонажа шекспировской пьесы «Гамлет», неожиданно (кажется, даже для самих себя) занимают главное место в данном спектакле. Причем, они сами не знают, что им с этим делать. Являясь лишь дополнением, хоть и необходимым, к основному сюжету «Гамлета», они не имеют понятия ни о своем происхождении, ни о целях своей поездки в Эльсинор, ни даже о своей смерти. Пленники чужой воли, эти герои посвященной не им (изначально, в шекспировском оригинале) пьесы не могут выбрать ни место, в котором они хотят оказаться, ни даже наиболее приемлемую для них смерть.

Материализовавшиеся из густого тумана, они все еще полупрозрачны (или полупризрачны?). Не только посторонние люди, но и сами Розенкранц и Гильденстерн не всегда помнят свои имена и могут отличить себя от своего друга. Да и друзья ли они? Слишком разные, – Гильденстерн умен и по-гамлетовски трагично взирает на мир, Розенкранц легкомысленен и болтлив, – они поневоле должны вместе выполнить волю короля и узнать, что же творится с принцем датским. Впрочем, они не найдут ответа на этот вопрос. Как и на все остальные, глубокие и не очень, вопросы, которые они задают по ходу пьесы.

Важное место в пьесе занимает тема смерти. И неспроста: ведь однокоренное ей слово вынесено даже в название. Розенкранц и Гильденстерн, затерянные в глубине сюжета пьесы о чужой жизни, задаются вопросами о смысле своего существования и о природе смерти. Тут Стоппард умело продолжает полные трагизма монологи Гамлета, но уже устами Розенкранца и Гильденстерна.

Актеры «Другого театра», исполняющие главные роли (Анатолий Белый – Гильденстерн, Евгений Стычкин – Розенкранц), полностью вживаются в образы шекспировских героев, перепетых на стоппардовский лад. Анатолию Белому замечательно удаются тревожные монологи Гильденстерна, а Стычкин мил и наивен – как настоящий Розенкранц. Они хорошо смотрятся как дуэт и видно, что актеры успели привыкнуть и прочувствовать друг друга. Компанию им составляет Григорий Сиятвинда, исполняющий роль Актера, возглавляющего актерскую труппу. В диком шутовском наряде и со своими диковатыми манерами Сиятвинда глазами продажного, все повидавшего Актера взирает на мир Гамлета, Розенкранца и Гильденстерна, поднимая еще выше планку абсурда.

Абсурдом является и то, что главные герои шекспировской пьесы здесь являются второстепенными. Клавдий, Гертруда, Полоний и Офелия – по сути, лишь декорации, на которые можно полюбоваться, отвлекшись ненадолго от основного действа. И это – не упрек режиссеру спектакля. Такова изначальная задумка Стоппарда. Гамлет, хоть и часто появляется на сцене, всегда держится в тени, лишь иногда, на пару секунд, затмевая чернотой своего готичного одеяния невзрачность костюмов Розенкранца и Гильденстерна. Он безумен, но в этой драме не его безумие играет главную роль. Главную роль здесь играет сам абсурд: абсурд как всего происходящего с главными, и в то же время второстепенными (или наоборот, как вам будет угодно) героями Розенкранцем и Гильденстерном; так и абсурд самого театра как такового – как мира, в котором героям никогда не предоставляется возможность выбирать свою судьбу, и существует лишь слепое подчинение чьей-то незримой воле. Воле Автора.

Автор: © Анастасия Соколова

Автор: Том Стоппард
Перевод: Иосиф Бродский
Режиссер: Павел Сафонов
В ролях: Анатолий Белый, Евгений Стычкин, Григорий Сиятвинда и др.

Премьера спектакля: 28 февраля 2009 года