index-art

В ожидании чуда: флейтирующий сверчок

Вместо сверчка на сцене — девушка с флейтой. А у задника сцены  примостилась живая арфа. Музыка к спектаклю специально была  написана постоянным соратником режиссера Николая Дручека  композитором Сергеем Жуковым. Сценография спектакля выполнена в  духе каморки папы Карло: очаг, темные обшарпанные стены, нависающая  темнота, теснота, подчеркнутая, будто специально, в мизансценах  скученностью актеров. На этом спектакле, как ни на каком другом,  чувствуешь, что ты находишься в «Табакерке»: табакерке – маленькой  коробочке для табака. Платья актрис – пышные, на кринолинах. Рыжие  парики всевозможных оттенков, как яркие пятна радости на фоне уныния  и холода. Как ярко горящие сердца на фоне закрытых и холодных. Герои  Диккенса просты, характеры прямодушны, порой откровенны и  прямолинейны, но за всем этим — не простые поступки, а еще за всем этим  стоят чудеса, в которые не очень-то веришь в реальной жизни.

Знаете, как Википедия трактует понятие чуда? Чудо — событие, не согласующееся с известными законами природы. Чудеса — это когда кто-то совершает что-то из ряда вон — чего не ждешь, не ожидаешь. Вдруг, происходит что-то такое, что трогает до глубины и вызывает слезы радости, или умиления, или восторга. Такие слезы, или другие, в финале вызывает простой свадебный торт, который фабрикант Теклтон открывает на свадьбе у своей уже бывшей невесты. Или такие слезы может вызвать его танец. Или молчание доверчивой и радушной девочки — жены Пирибинга, принявшей на себя обвинения в измене, и жившей с ними целые сутки, лишь для того, чтобы помочь двум влюбленным снова быть вместе. Или слова мужа, того самого Пирибингла, который вместо обвинений в измене, вместо обвинений в адрес любимой жены, винит в ее поступке себя самого, себя, чья вина в том, что он несоразмерно старше, и годится ей скорее в опекуны, нежели в мужья. И кажется, что здесь, в этом спектакле, смещены акценты: ведь кульминацией должно стать возвращение с того света жениха, который якобы погиб, возвращение сына и брата. Но здесь, хоть и радостны объятия героев — режиссер уводит нас от события «встречи» к событиям другим, скрывающимся внутри героев, от внешних сюжетных поворотов – к человеческим поступкам. И вот уже злодей — не такой уж злодей: хорошая пара, говорит он, и даже надежда появляется на чудо, на невозможную любовь между фабрикантом и слепой девушкой, ведь они оба «ничего не забывают, и это единственное, чего они не умеют».

В спектакле много деталей, которые характеризуют героев помимо их слов: и сами будто играют роли, и, возможно, помогают актерам. Это и белый чепец на миссис Филдинг (Марина Салакова), и «ярко синее» пальто Калеба Пламмера (Федор Лавров), и цилиндр «с ушками» мистера Пирибингла (Михаил Хомяков), и носовой платок мистера Теклтона (Игорь Петров), но парики затмевают всё — такое количесвто рыжих оттенков давно не радовало глаз!

При словах «неравный брак» часто у нас перед глазами возникает картина Василия Пукирева (1862), где старик ведет под венец невесту-девушку. Тема неравного брака — центрообразующая в спектакле Николая Дручека, она чаша на двух половинках весов: одна позиция Теклтона (не может молоденькая девушка полюбить старика, уважать и почитать — да, любить — нет), другая позиция Пирибингла — любовь в основе его брака заставляет поверить в такую возможность. Тем для послевкусия много: основная — о возможности искренней любви в неравном браке, но и другие, не менее трогают: стоит ли врать дочери, стоит ли приукрашивать мир вокруг, ведь рано или поздно ребенок должен будет шагнуть в него сам? Но стоит ли, рассказывая правду, убивать любовь, которая была центром и смыслом, которая была вселенной? На сколько стоит быть откровенным с близкими? И можно ли что-то скрывать от любимого мужа?

Из актерских работ сложно не выделить кого-то, так все равномерно хороши: и даже у почти бессловестных Тилли и Мэй, которых играют студентки театральной школы Олега Табакова Дарья Безносова и Анастасия Тимушкова, есть простор для самовыражения и игры. Так Тилли получилась няней на грани юродства, с изюминкой сумасшествия. А Мэй Филдинг, уже дав согласие на неравный брак, стала застывшей фарфоровой статуэткой. У Михаила Хомякова вышел простой, но стержневой муж. Слепая девочка Берта у Ольги Красько получилась крикливо-неуравновешенная, порывистая — слишком громкая, но психологи утверждают, что эти черты, как раз и присущи незрячим людям. Неузнаваемы в своих ролях-образах были двое актеров: Теклтон- Игорь Петров и Эдуард — Андрей Фомин. И если первый «злодей — вроде бы и не злодей» …. то Фомин сначала по роли должен интриговать, но и после разоблачения — в матроске и парике, и каком-то приглушенном образе Эдуарда, практически принца — удивил … Похожий на друга папы Карло Джузеппе старый кукольник у Федора Лаврова очень трогательный. Но всё же, перестрекотала всех в этот вечер миссис Пирибингл Евгения Борзых — актриса и певица. Рыжая бестия в её исполнении покорила наверное всех зрителей, и стрекотала так, что любо-дорого. А еще Евгения и Ольга Красько научились «с нуля» играть на арфе всего за пару месяцев! Об этом по секрету мне рассказал композитор Сергей Жуков, мелодии которого напеваются в антракте и после него.

А висевшее на стене ружье, в этой сказке, так и не выстрелило. Маленькое или большое чудо?

P.S. Как говорит режиссер спектакля Николай Дручек: «В повести Диккенса добро побеждает. Сейчас мы всерьез можем относиться к этому лишь с долей иронии. Такого счастливого разрешения историй в жизни не бывает. Но должно быть особенно дорого, что мы не перестаем мечтать об этом и страстно желать этого». В день, когда в театре сыграли премьеру в реальной жизни случилось одно из таких событий, которое выходило за рамки «законов природы». На свободу вышел человек, который провел 10 лет в тюрьме.

Автор: © Анастасия Вильчи