index-art

«Очарование резни»

Труднее всего в искусстве – смешить (то есть делать так, чтобы было смешно, но оставалось искусством). Эта мысль, конечно, общее место. Абсурд – высший пилотаж и высшая математика театра. Опять трюизм. Но что же делать? Если говоришь о произведении филигранном, нужно же указать на сложность отделки и конструкции. Ведь в том-то и штука, что на первый взгляд кажется: до неприличия просто. А приглядишься – ювелирная работа.

Примерно такое ощущение возникает от спектакля «Бог Резни» по пьесе Ясмины Резы, который Сергей Пускепалис поставил в «Современнике». Оба имени в Москве на слуху недавно. Спектакли ученика Петра Фоменко Сергея Пускепалиса идут от Ярославля до Магнитогорска. В столице пока только «Женитьба Белугина» (Театр Табакова). С почерком парижанки Ясмины Резы зритель мог познакомиться по пьесе «Искусство», которую тоже дают в «Табакерке»; и в филиале Малого, и в «Человеке». Почерк особенный. Всегда иллюзия бездействия, иллюзия «говорильни». Ритм почти утомительно, почти непозволительно тягучий. Но каких только перлов не нанизано на эту канитель… Жанр? Ну, скажем бытовой абсурд; повседневная коллизия, раскрученная по канонам театра парадокса. Ситуации подчёркнуто житейские. Для примера, точка отсчёта в «Боге Резни»: один школьник выбил два зуба другому. Родители жертвы приглашают родителей палача для мирного обсуждения конфликта. Те из деликатности заходят на десять минут сценического времени. Остаются на два часа реального. Ну, возможно ли? Возможно ли так долго на сцене обсуждать состояние чьей-то челюсти? О, это игра на нервах! Сначала кажется: налицо обманка. Конечно, будет поворот, и действие перенесётся в совершенно иную плоскость. При том из-за почти документального способа существования актёров возникает любопытный эффект: кажется, что мы вот-вот увидим и этого мальчика с расквашенным лицом, и его тирана; что будет сцена вымученных извинений (как это сделали бы в кино)… Но вдруг на энной минуте понимаешь: ну, какие могут быть мальчики? Это абсолютно герметичная история. И начинается азарт. Ведь гости всё время норовят уйти и много раз по-настоящему ретируются, но возвращение неизбежно. Чтобы удержать героев на сцене и драматургу, и режиссёру нужна целая оружейная лавка, целый арсенал приёмов. Следишь за ними уже с каким-то восторгом и пытаешь угадать: что ещё можно выдумать?

Декорации создают рамки идее герметичности. Бело-голубая комната в концептуальном дизайне. Стены – не стены, а лёгкие занавески. Отороченные пластиковыми панелями, похожими на фигурки из тетриса, которые легли не удачно для игрока. Мнимая возможность уйти, реальная замкнутость.

Семьи из двух разных миров. Отец обидчика (Владислав Ветров) – глава фармацевтической компании. Мать (Алена Бабенко) – «менеджер по инвестициям» – читайте: гламурная домохозяйка. Папа жертвы (Сергей Юшкевич) – склонный к припадкам недотёпа-коммивояжер (продаёт каструли по каталогу). Мама (Ольга Дроздова) – доморощенная публицистка, занимающая страдающими детьми Африки. Все на редкость милые люди.

Нет, не подумайте, что они действительно обсуждают только зубы! Есть бездна проблем и тревог, которые «вывинчиваются» в процессе безумной беседы. С винтиками, торчащими наружу, конструкция мира героев становится уж больно шаткой. И они уже не могут жить, пока не выскажут всего своим оппонентам. Пока не сдёрнут с себя все маски и не защеголяют голой правдой… Не сорвутся с резьбы! Те темы, которые вбрасываются во время дипломатичной и политкорректной завязки, будут играть всеми гранями в каждой новой волне конфликта. И на горизонте будет маячить девятый вал.

Папа-коммивояжёр утром выпустил на улицу ненавистного ему хомяка. Теперь его все считают убийцей. А он искренне верил, что зверьку на воле будет лучше. Папа-фармацевт ведёт мобильные переговоры о презентации нового лекарства. Несмотря на то, что от него уже умерли трое испытуемых. У папы-комивояжёра больная мать (она непрестанно звонит по телефону). Ей, конечно, назначили именно этот препарат. Мама-домохозяйка ненавидит мобильник мужа. Мама-публицист помешана на мирных переговорах. Отцы, естественно, увеличенные копии своих мальчиков. Есть ли резон говорить, что конфликт одиннадцатилетних неравно удачливых агрессоров символичен? Что спор о гуманизме и резне не такой уж частный? И даже дети Африки здесь приплетены неслучайно…? Наверное, нет. К чему рушить очарование лёгкости? Важные смыслы в спектакле задрапированы. Так и оставим их в области подсознательного.

Зрителя разогревают неспешно. Реакция – от сдержанного одобрения изящных пассажей в диалогах до гомерического хохота. Зал втягивается постепенно, но неизбежно. Когда папа-коммивояжёр вдруг запевает на немыслимый мотив песенку из «Волшебника изумрудного города», смех становится доверительно-иррациональным. Когда предлагает мечущим грому и молнии гостям Русской Водки, зритель уже доходит до нужного градуса. Да и на сцене всё только что не летает – от исходной монотонности давно не осталось следов.

Да, игра идёт на гране фола. Но (странное дело) нет чувства, что зрителя пытаются эпатировать. Видимо, это магическое действие вышеозначенной лёгкости. Даже когда героиню вдруг начинает немотивированно тошнить (ещё один способ оставить персонажей на сцене), возмущения не возникает. Как-то удаётся режиссёру организовать гармоничную деэстетизацию. То же и в лексике. Авторизованный перевод Дмитрия Быкова мил до неприличия. Когда в порыве ярости герой Ветрова заходится криком: «Да в этой комнате вообще никого ничего не скребёт!», – лингвистическая жилка начинает трепетать…

Маски спадают пачками, под ними, натурально, нарывы. Герои меняют союзников (как и следовало ожидать, вступает в силу гендерная солидарность). Все ружья дают последний залп. С тревогой ждёшь финала. Хочется, чтобы он был хорошим (не в смысле позитивный – нет, просто достойный всей этой вакханалии). И ожидания вознаграждаются. Не будем раскрывать чужие карты. Намекнём только, что Бог Резни – всё-таки бог из политеистической религии. По Пускепалису, у него есть соседи по Олимпу – тоже вполне очаровательные.

Автор: © Ася Волошина

Продолжительность спектакля 1час 50 минут (без антракта)
Драматург: Ясмина Реза (перевод пьесы на русский язык – Дмитрий Быков)
Художник:  Эдуард Гизатуллин
Художник по костюмам: Анастасия Шенталинская
Режиссёр: Сергей Пускепалис
Роли исполняют: Алёна Бабенко, Ольга Дроздова, Владислав Ветров, Сергей Юшкевич

Премьера состоялась: 21 мая 2009 года в рамках фестиваля «Черешневый лес»