index-art

Сегодня вампирская тема приспособляема ко всякому жанровому формату, от подростковой мелодрамы до политического памфлета, и Нил Джордан как опытной специалист в данной области старался быть оригинальным, его «Византия», конечно, внешне отличается от вампирического киномейстрима. Правда, слишком очевидно, что «Византия» – женский вариант «Интервью с вампиром», уж очень явное сходство во всем, в глаза бросается: и основной композиционный прием (рассказ в рассказе), и внутренняя хронология (охватывающая около двух столетий), и система характеров (в центре повествования – двое вампиров одного пола, первый старше, второй младше), и интрига, служащая пружиной сюжета (с годами тандем дает трещину и ведет к предательству, которое оборачивается общей катастрофой).

Клара и Элеонора (Джемма Артертон и Сирша Ронан) – мать и дочь, но выдают себя за сестер. Когда-то Клару превратил в шлюху зловещий армейский капитан (Джонни ли Миллер), но когда его друг решил подарить ему вампирское бессмертие, Клара подсуетилась, сама стала вампиршей, а позднее обратила и дочь, за что клан столетиями ее преследует – женщинам такое запрещено. Вообще-то в образе женщины-вампира ничего экстраординарного нет, чтобы это понимать, необязательно быть знатоком вампирологии как метафизической дисциплины на уровне православного философа Секацкого, и если уж на то пошло, «Кармилла» Ле Фаню вышла в свет на четверть века раньше «Дракулы» Стокера (Клара в фильме иногда представляется Камиллой, но кстати, закапываясь в возможные литературные источники сюжета «Византии», возможно, следует иметь в виду даже «Клару Милич» Тургенева, хотя там речь не о вампире, а о призраке). Другое дело, что в «Интервью с вампиром» при желании можно было прочесть гомосексуальный подтекст, а в «Византии» лесбийские мотивы моментально разбиваются о кровное (невольный каламбур) родство героинь. Поэтому единственным трогательным моментом в «Византии» можно считать отношения Элеоноры с рыжим аутичным парнем Фрэнком.

Клара и Элеонора переезжают с места на место, привязывая к себе слабых мужчин и используя их. Для Клары на новом месте таковым становится похоронивший мать еврейский увалень, владелец гостевого дома «Византия», а для Элеоноры – страдающий лейкемией Фрэнк. Гостиницу Клара по привычке моментально превращает в бордель, и Элеонора, которой из образ жизни давно надоел, в школьном сочинении-автобиографии рассказывает свою подлинную историю, которую передает Фрэнку, а тот делает ее достоянием педагогического коллектива. Фрэнку его предательство Элла легко прощает, а вот для педагогов причастность вампирской тайне оказывается роковой: одного убивает Клара, другую – члены братства, которые веками за Кларой и Эллой охотятся. Впрочем, давний знакомый Клары, невольная причина ее несчастий (он присутствовал на пляже, где ее нашел тот самый подлый капитан и увез в публичный дом, а потом и сам превратился в бессмертного вампира) вместо того, чтоб отсечь Кларе голову ритуальным византийским мечом, завалявшимся аж с крестовых походов (символический византийский «бренд» присутствует в картине слишком разнообразно и навязчиво – прямо как заглавная метафора в пьесах Василия Сигарева), рубит голову самому владельцу меча, главному преследователю-ненавистнику Клары и Эллы. После чего Клара с этим своим знакомым, вероятно, станут жить да поживать отдельно, а освободившаяся от материнской опеки Элла превратит в бессмертного вампира-кровососа умиравшего от лейкемии дружка – такая вот ирония судьбы.

К сожалению, «Византию» слишком легко и во многом можно упрекнуть – поводы разбросаны на каждом шагу. Неоправданно усложненная композиция и запутанное повествование, где невозможно разобраться, от чьего имени в тот или иной момент ведется рассказ: Элеонора пишет автобиографические заметки по заданию в школе со слов, услышанных за два века от матери, часть этих записок подбирает какой-то старик (я не понял, откуда он взялся и куда потом девался, если честно), мать, со своей стороны, пересказывает многое из того, что сама узнала от вампиров, и т.д. Неудачный, по-моему, ход – присутствие двойника героини Сирши Ронан в ее воспоминаниях, когда девушка как бы сама на себя смотрит, наблюдает со стороны за своим прошлым в монастырском приюте, находясь непосредственно в пространстве своей памяти. При этом сюжет достаточно примитивный, иногда до смешного. Не говоря уже про способ «инициации» – какая-то пещера на острове, с летучими мышами, с кровавыми водопадами вокруг: мало того, что ужасная безвкусица, да еще и необъяснимо нелепая. Много смехотворных деталей и в основной сюжетной линии, а между тем Джордан пытается изо всех сил сохранять серьезную интонацию, зато когда уж прибегает к иронии – шутки выходят невпопад.

И в результате «Византия» оборачивается чем-то промежуточным между Майерс и Пелевиным, то есть, при всех наворотах и заморочках, ординарным вампирским мелодраматическим триллером с замахом на смутные историко-философские обобщения. Единственное, что отчасти выручает и подкупает – медлительный, неспешный ритм киноповествования, за исключением последних минут двадцати, они-то окончательно портят все дело, но большая часть фильма благодаря стильной картинке и неспешному развитию событий как в прямой последовательности, так и в обратной, ретроспективной (а в отличие от «Интервью с вампиром», в «Византии» Джордан сосредоточен не на похождениях, но на переживаниях персонажей, не на внешнем действии, но на внутреннем состоянии) смотрится неплохо. Однако после «Впусти меня», да еще с римейком, все равно это запоздалое, морально устаревшее произведение, вчерашний день, пройденный этап.

© Вячеслав Шадронов

В ролях: Сирша Ронан, Бэрри Кессин, Джемма Артертон, Дэвид Хип, Уоррен Браун, Руби Снейп, Туре Линдхардт, Дженни Кэвэна, Гленн Доэрти, Эдита Будник

производство: 2012, Великобритания, США, Ирландия
продолжительность: 118 мин.
режиссер: Нил Джордан
сценарий: Моира Буффини
оператор: Шон Боббитт
композитор: Хавьер Наваррете
жанр: фэнтези, триллер, драма

премьера (мир): 9 сентября 2012
премьера (РФ): 1 августа 2013